КОНСТИТУЦИОННЫЕ ЗАКОНЫ СССР

«...Где так вольно дышит человек»

Среди многочисленных праздников советские люди отмечали и День Конституции. Но это был не главный праздник, не такой как 7 Ноября — Годовщина Великой Октябрьской социалистической революции или 1 Мая — День международной солидарности трудящихся. Да и о самой Конституции вспоминали не так уж часто, хотя каждый школьник должен был знать, что Конституция — основной закон государства и принимает его высший орган власти, Верховный Совет СССР. Что ж, закон есть закон... В самом деле, многие ли каждый день вспоминают о том, что дышат воздухом, или что у дома есть фундамент?
     Но воздух был чист, и фундамент незыблем, а основным законом построения и развития советского общества была Программа коммунистической партии. И каждый должен был знать, что является гражданином СССР, первого в мире общенародного социалистического государства, и что именно она, партия, дала человеку право на труд и на отдых, на бесплатное образование, медицинское обеспечение и пенсию. И что партия ведёт его по пути построения коммунистического общества, в котором само это государство благополучно и естественно отомрёт. А пока этого не случилось, необходимо помнить, что Советский Союз — это независимое, самостоятельное и полноправное (т. е. суверенное) государство. Вот для этого и нужен документ международного права — Советская Конституция — как своеобразный противовес конституциям «западных демократий» (в кавычках). Это всего лишь дань этикету, — как в своё время фрак и «котелок» советского дипломата за границей, — не более. Впрочем, особо любознательные могли прочитать в словаре, что конституция (от лат. constitutio) определяет государственное устройство, избирательную систему, принципы создания и деятельности государственных учреждений, а также основные права и обязанности граждан.
     Это устройство и эти принципы видоизменялись на каждой стадии построения советского государства, что и должно было быть закреплено в Основном Законе на каждом таком историческом этапе.
     Так, в начале 60-х гг. в связи с разоблачением «культа личности» и принятием новой Программы КПСС, ознаменовавшей «период развёрнутого строительства коммунизма», возникла необходимость создания новой Конституции СССР. 25 апреля 1962 г. в своём докладе на сессии Верховного Совета СССР Н. С. Хрущёв обосновал эту необходимость тем, что государство диктатуры пролетариата завершило процесс своего превращения в общенародное государство. Однако осуществить свой план Никита Сергеевич не успел. А Леонид Ильич Брежнев, придя к власти, с этим не спешил: по его мнению, курс партии оставался верным, вот только Никита Сергеевич исказил её линию. Поэтому 40 лет — с 5 декабря 1936 г. по 7 октября 1977 г. — советские люди жили при «сталинской» Конституции в «государстве диктатуры пролетариата» и только потом — до «перестройки» — в «государстве развитого социализма».
     Советские люди знали, что социализм — это первая, низшая, ступень коммунистического общества. При социализме не должно быть ни частной собственности, ни эксплуатации человека человеком, ни самих эксплуататорских классов. А земля, её недра, заводы и фабрики, электростанции, железнодорожный и водный транспорт — всё это принадлежит государству. И торговать с другими странами могут только государственные внешнеторговые организации. При социализме реализуется принцип: «от каждого — по способностям, каждому — по труду». То есть работай так хорошо, как можешь; — получишь сколько заработал (при коммунизме же — что душе угодно). В то же время, пока труд ещё не стал «первой жизненной потребностью», каждый обязан трудиться: «кто не работает, тот не ест!». Зато безработицы и кризисов экономики в СССР нет, и никогда не будет.
     «Сталинская» Конституция, ознаменовавшая собой победу социализма в СССР, обещала гарантию прав личности и гражданских свобод — неприкосновенность личности, жилища и переписки, свободу печати и собраний, открытость всех судебных процессов и право обвиняемых на защиту. В разгар творившегося в стране беззакония она провозглашала полное равноправие всех советских граждан независимо от национальности, социального происхождения и классовой принадлежности — в настоящем. «Самая демократичная в мире» (по выражению Сталина), она и была рассчитана на много лет вперёд. Она и при Брежневе была настолько хороша — настолько выдавала желаемое (народом) за действительное, — что после отмены сталинских репрессий на её основе возникло даже целое правозащитное движение (диссиденты). Правозащитники пытались заставить советскую власть выполнять её собственные законы. Некоторых, наиболее видных из них, высылали за рубеж, другие же рисковали попасть в зону по уголовной статье или в психиатрическую клинику (по Конституции, никто не мог быть лишён избирательных прав, кроме осуждённых и признанных умалишёнными). И в самом деле, их поведение многим могло показаться не вполне нормальным, поскольку большая часть советских людей получила советское образование и воспитание. Они были октябрятами («внучата Ильича»), пионерами («Всегда готов!») и комсомольцами («резерв партии»), а некоторые даже сами были членами партии или собирались в неё вступить. Они искренне верили, что «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи».
     О Конституции следовало прежде всего знать, что она есть. Как есть государственный флаг, красный цвет которого берёт начало от Парижской Коммуны, и государственный герб с изображением земного шара и девизом «Пролетарии всех стран соединяйтесь!», а на них — эмблема: серп и молот, и конечно, пятиконечная звезда. И как государственный гимн Советского Союза, в котором «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». (Флаги вывешивали каждый праздник — на каждом доме, герб можно было увидеть на телеграфном бланке, на ящике для писем с надписью «Почта», на любой монете или купюре, а гимн передавали по радио дважды в день: в шесть утра и в 12 ночи.)
     Для такого уважительно-отстранённого отношения к Конституции были свои глубоко скрытые причины. Советская действительность имела как бы две стороны, и увидеть её другую сторону простому советскому человеку было не проще, чем обратную сторону Луны. Поскольку действительность и была повёрнута к нему только одной стороной. При полном отсутствии свободы слова и права на получение объективной информации об окружающем мире человек даже не знал, что лишён этих прав и свобод. Но таким и должен был быть советский человек. Ведь если бы он (на своё несчастье) осознал, чего он лишён, то сразу оказался бы по другую сторону идеологического фронта. И стал бы анти-советским. То есть отлучённым от всего советского народа и советской действительности отщепенцем.
     Но если ему случалось столкнуться с этой действительностью лицом к лицу, то возникало смутное ощущение: что-то не так. Поэтому столь популярен был грустный анекдот: — Имею я право? — Имеете. — А могу я?.. — Нет, не можете.
     Газеты, журналы, кино, театр, радио, телевидение — всё это принадлежало государству и, как и любые публичные выступления, подвергалось строжайшей цензуре. Многие документы и печатные издания под грифом «секретно» и «совершенно секретно» были заключены в специальные хранилища (спецхран). Каждый редактор точно знал, что «пройдёт», а что нет — иначе он не был бы редактором. Поэтому средства массовой информации, как и книги, и учебники, были открытым полем для пропаганды, которая чёрное часто называла белым и наоборот... Как некогда говорил Козьма Прутков, «если на клетке слона написано «тигр» — не верь глазам своим!»
     Но тот же автор сказал: «Отыщи всему начало — и ты поймёшь, в чём суть».

«Вся власть Советам!»

В царской России конституции никогда не было — самодержавие в ней не нуждалось, хотя существовала Государственная дума, куда входили представители нескольких партий, имевших свои издания. Поэтому с падением монархии в феврале 1917 г. вопрос о форме российской государственности оставался открытым. По соглашению между Временным правительством, сформированным Комитетом Думы, и созданным меньшевиками Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов, этот вопрос должно было решить Учредительное собрание, избранное от всех партий.
     Правительство хотело установления парламентского строя по западному образцу. Были объявлены: восьмичасовой рабочий день; всеобщее избирательное право; свобода слова, печати, собраний; равноправие сословий, религий и национальностей; отмена смертной казни. Но народ расценил это только как слабость правительства: солдаты бежали с фронта, крестьяне жгли и грабили помещичьи усадьбы, рабочие боролись за полное управление производством, заводчики и фабриканты увольняли рабочих — министры уходили в отставку... Страна разваливалась на глазах. Никто не мог ничего понять: чтобы навести элементарный порядок, нужно было совершить безумие — встать поперёк стихии. И только большевики и примкнувшие к ним левые эсеры и анархисты говорили солдатам: «Бегите!», крестьянам — «Жгите!», рабочим — «Боритесь!», капиталистам (про себя) — «Так держать!», а министрам (громко) — «Уходите!» Тактика была проста: не надо вставать «поперёк»; а надо забежать вперёд и встать во главе.
     Права и свободы не пошли впрок. По всей России стали возникать различные советы — вплоть до фабрично-заводских. В июне собрался I Всероссийский съезд Советов, который провозгласил право народов на самоопределение (что в дальнейшем вызвало быстрый распад империи). На съезде подавляющее большинство делегатов было от меньшевиков и эсеров. Их лозунг — «От Учредительного собрания к демократической республике!» — народу ни о чём не говорил. Лозунг большевиков — «Вся власть Советам!» — был понятен каждому. Корниловский мятеж в конце августа — под лозунгом борьбы с Советами — только ускорил ход событий.
     В октябре большевики пришли к власти. В день открытия в Петрограде II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов было свергнуто Временное правительство, которое — по слухам — хотело то ли разогнать съезд, то ли сдать город немцам. Съезд образовал Совет Народных Комиссаров (Совнарком) под председательством В. И. Ленина и, по примеру I съезда, избрал Всероссийский Центральный Исполнительный комитет (ВЦИК). Отсюда пошла «советская власть». От имени революционного народа постепенно была установлена диктатура — на штыках (анархисты сразу отпали, вскоре их пустят в расход). Но это не была диктатура пролетариата, ведь партия — его «боевой авангард». И даже не диктатура партии — хотя она и подчинялась ЦК, многие были против. И даже не диктатура ЦК — его всё время приходилось «уговаривать». Маяковский точно определил: «Мы говорим партия, подразумеваем — Ленин».
     22 ноября (5 декабря) 1917 г. декретом, подписанным председателем Совнаркома, минуя законодательный орган — ВЦИК, старые суды были ликвидированы. Ввели местные суды — тройку из судьи и заседателей, избранных Советом. Более серьёзные дела рассматривали революционные трибуналы. Вместо законов были декреты и «революционное правосознание». Меры наказания могли быть любыми, и приговор приводили в исполнение немедленно. Ленин потом не раз подчёркивал: «За публичное оказательство меньшевизма наши революционные суды должны расстреливать, а иначе это не наши суды, а бог знает что». Судить можно было за что угодно — но в целом ряде случаев можно было обойтись и без суда.
     Из хроники событий: 5 (18) января 1918 г. — созыв Учредительного собрания в Петрограде; 6 (19) января — Декрет ВЦИК о роспуске Учредительного собрания, отказавшегося признать советскую власть и её декреты... Началась Гражданская война. Ни о каких правах и свободах не могло быть и речи. Левые эсеры опомнились только в июле, когда проходил V Всероссийский съезд Советов РСФСР. 6 июля они подняли мятеж — 7 июля мятеж был подавлен. Поэтому 10 июля первую советскую Конституцию, первую в истории России, съезд принял уже без них.
     Конституция, объявившая построение общества без классов и государства, узаконила существующие органы государственной власти и правила их организации (Съезд — ВЦИК — Совнарком). Но за места в этих органах ещё предстояла борьба. Поэтому, с одной стороны, устанавливалось всеобщее избирательное право. С другой стороны, в статье 23 было записано, что, руководствуясь интересами всего рабочего класса, РСФСР лишает отдельных граждан и социальные группы прав, которые они могут использовать в ущерб социалистической революции. Прежде всего речь шла о праве вести агитацию, издавать газеты, принимать участие в выборах. Конституция устанавливала всеобщую обязанность трудиться и воинскую повинность. Так диктатура получила силу закона.
     После образования Советского Союза ВЦИК стал именоваться ЦИК СССР (первая Конституция СССР от 31 января 1924 г.), который имел две палаты: Союзный Совет и Совет Национальностей. Собираясь три раза в год, ЦИК передавал свои полномочия двум постоянным органам: Президиуму ЦИК и Совнаркому. По Конституции 1936 г. ЦИК был переименован в Верховный Совет СССР, Совнарком — в Совет Министров СССР, а съезды Советов вообще перестали созывать — достаточно было съездов партии. Что касается партии, то её руководящая роль была закреплена в Конституции (особенно — 1977 г.), и не её выбирали, а она выбирала, кого принять в свои ряды.
     К Съезду народных депутатов как высшему органу власти, избирающему Верховный Совет, вернулись только в конце 1988 г. — вся страна сидела у телевизоров. В марте 1990 г. Съезд народных депутатов, к тому времени единственный орган власти, наделённый правом изменять Конституцию, отменил её шестую статью, закрепляющую руководящую роль КПСС в советском обществе. Был введён пост Президента СССР. На этот пост был избран генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачёв. Однако, как и прежде, съезд был слишком мал, чтобы представлять весь народ, — и слишком велик, чтобы принимать самостоятельные решения. Таким образом, он скорее играл роль представительного собрания — как при рождении, так и на похоронах советской власти.