Книжное обозрение № 24, 11 июня 1996 г.
И ТОЛЬКО ДЫМ ВООБРАЖЕНИЯ...
Радонеж-95. Поэтический сборник, — М.: Изд-во «АБВ», 1995. — 224 с. 1000 экз.
Все, конечно, слышали, что «поэзия сегодня не пользуется спросом». Собственно, Поэзия не является товаром... И понятно, что речь идет о современной книжной продукции. И если она действительно «не пользуется спросом», то на это есть вполне объективные причины. Хочется верить, что потребность в Поэзии как в подлинном искусстве не иссякнет в человеке несмотря ни на что, ибо именно искусство делает его человеком. Но спрос, как известно, — это желание купить. И чтобы потребность переросла в желание, необходима информация: что? где? когда? почем? — а с этим в книжной торговле дело с каждым днем становится все хуже и хуже. Любители поэзии просто не знают (и не узнают, если не читают «Книжное обозрение»), что вышла такая-то книга стихов. А если и узнают, не смогут купить за тридевять земель. Кроме того, вроде бы нет новых имен. А откуда им быть? Всесоюзный альманах «Поэзия» почил в бозе. Та же участь ожидает, видимо, и альманах литературных дебютов «Истоки». (Речь идет об изданиях, имевших высокий уровень и большой — по нынешним меркам — тираж.) Правда, выходят еще книжки стихов, коллективные сборники — как теперь говорят, «ограниченным тиражом». Но: малый тираж — высокая себестоимость экземпляра, ограниченный круг распространения. Порочный круг. По системе: чем меньше, тем меньше — что в просторечье именуется «удавкой»...
Вот вышел сборник «Радонеж-95». Поистине коллективный: 74 имени! Есть среди них и довольно известные, а есть и неизвестные вовсе. Однако судить о творчестве большинства из авторов по этой публикации трудно, поскольку представлено оно одним-двумя стихотворениями (запоминается, правда, «Жестокий романс» М.Белянчиковой, но сила его воздействия исчерпывается, к сожалению, границами жанра и посвящением).
Отрадно, что сборник выдержан в традициях русской классической поэзии — без модернистских вывертов. В то же время многие авторы его не столько продолжают и развивают эту традицию, сколько неустанно черпают из нее, ничего не давая взамен: «небо», «звезда», «свечки», «любовь», «журавли», «изба» (особенно у москвичей), «звон-перезвон» — переходят из стихотворения в стихотворение, передаются от автора к автору, как эстафетные палочки. Часто попадаются и «подсвечник слезами залитый», и «хрустальный бокал», и «светлая печаль» (чуть ли не у каждого третьего), и строчки типа «обжег слезой последний поцелуй», «и струны грусти в сердце зазвенели» — словом, «какой-то мутный ширпотреб». Нередки и полные нелепости: «Прозрения кислая мина / Сменялась обоймой саней». Или: «Людской любовью я уже не тщусь. Живая кровь поджаривает пятки». Поистине «необъятна духовная брань»! Да ведь этой, с позволения сказать, продукцией были завалены у нас все редакции, и даже само упоминание о ней стало общим местом, — и вот... она увидела свет. Да и сами функционеры от литературы на этот раз показали, на что они способны. Так, один из столичных авторов пишет: «Шумели деревья мятежно, / Вступали с подсолнухом в драку». Впрочем, легкое недоумение читателя как бы пытается рассеять другой автор, тоже из столицы: «И где ж нам, в мире суетливом / Понять под городской луной, / Что можно ссориться с крапивой / И обниматься с бузиной». Все это не более забавно, чем то, что русские любят сидеть под развесистой клюквой и пить водку из самовара.
Составители сборника увлеклись «количеством» — явно в ущерб «качеству» («Сколько нас!» — восклицает один из авторов). Здесь не худо напомнить прописные истины: воюют не числом, а умением, и — лучше меньше, да лучше. И еще: всяким делом должны заниматься профессионалы... в том числе и составлением поэтических сборников. Ибо такая «поэзия» не пользуется спросом. А ведь есть и в этой небольшой книжке настоящие стихи и талантливые авторы. Их — как всегда— немного. И — тесно им под одной обложкой с начинающими и маститыми графоманами.
Душа то мечется, то лечится
перед рывком очередным,
вдыхая сладкий дым отечества,
увы, продувшегося в дым.
Не зря огонь на поражение
вожди вели исподтишка...
И только дым воображения
меня спасает, дурака...
Это строки из стихотворения Виктора Чубарова (г. Вильнюс), который хочет и может писать ярко и оригинально, однако часто делает это слишком грубо — в ущерб смыслу и композиции, увлекаясь звучанием отдельной строки и реакцией публики...
По-настоящему интересны подборки стихов тех поэтов, которые пишут живым языком и не перегружают слово чрезмерным символическим смыслом, знают, что «сильные» выражения, как правило, еще не вызывают сильного ответного чувства. Но стихам этим невозможно не сопереживать, поскольку в ткани стиха — подлинная правда жизни. И, в конечном счете, жизнь и поэзия — одно. Эта тема звучит в удивительно четком по стилю и композиции стихотворении Глеба Кузьмина (г. Москва), — к сожалению, нет возможности привести его здесь полностью, а цитировать, вырывать строки из живого контекста — занятие неблагодарное: они от этого сильно проигрывают. И все же... «Как плотвички на отмели, издыхают стихи...» — для подлинного поэта это крушение жизни. Горькие строки... Но есть еще надежда — пока «не выстудит эра иная подростковую веру твою». Эту же тему — в трагически-ироническом ключе — продолжает Владимир Суворов (г. Новомосковск): «Но страшусь я мысли потаённой, что стихи закончились уже...» И отнюдь не случайно. Ибо наша эпоха — время крушения идеалов. И человек в ней не зритель, а соучастник.
...Итак: что создал? Что разрушил?
Чем оправдать себя ты смог?
И вымораживает душу
Тот тайный в сердце холодок.
А ты еще и свеж, и ясен.
Но как он жалок, нищ и гол,
Но как жестоко он безгласен,
Тобою созданный глагол!..
Да, именно себе задает на рубеже зрелости едва ли не самые главные в жизни вопросы лирический герой В.Суворова, именно себе, а не мифическим «хазарам» прежде всего предъявляет иск настоящий поэт.
О поэзии Вячеслава Сухнева (г. Москва) хотелось бы сказать особо. Поскольку в ней без ложной патетики нашла свое воплощение неизбывная боль за наше Время, за нашу Страну, где «Носится в воздухе вирус простуды, вирус тоски и безадресной злобы»:
...Не так уж страшно жить в эпоху эту волчью,
не тяжко умереть, коль свыше суждено...
Но тягостней всего смотреть бессонной ночью
на темную страну в ослепшее окно.
В тоскливые часы, когда грехам не спится,
когда в душе разлад и в сердце кутерьма,
я об одном прошу: не дай мне, Боже, спиться!
И о другом прошу: не дай сойти с ума...
Простые, бесхитростные строки... Даже как-то неуместно говорить о проникновенной интонации, о строгой композиции, о неумении вставать на котурны… Но главное — при всей их кажущейся беспросветности — это добрые стихи.
Поэтому стоило прочитать сборник — хотя бы ради этого. А ведь есть еще замечательные поэты, стихи которых и вовсе в него не попали и которые не имеют средств издать книгу за свой счет... Здесь как раз самое время порадоваться, что жива еще наша Поэзия. И погоревать о том, что «удавка» затягивается на ее шее все туже и туже. И что Поэзия у нас отделена от государства (впрочем, как и государство от Поэзии), а государство решает сейчас другие задачи — более важные на первый взгляд, — и тратит триллионы рублей на нечто иное...
А.МАТВЕЕВ.
